«Где ещё миллиард?» - глава Читаэнерго о долгах, потребителях и тревогах

Алексей Солдатенко возглавил «Читаэнерго» (структурное подразделение МРСК Сибири) в сентябре 2016 года. В Забайкальском крае человек он не совсем новый – родился в Нерчинском районе в семье строителя и энергетика, но в детстве уехал с семьёй в Красноярский край, где окончил университет и сделал карьеру в «МРСК Сибири» - компании, управляющей сетями от 110 киловольт и ниже в девяти регионах Сибири.

Забайкальский край – не самое простое место для работы в статусе руководителя сетевой энергетической компании. Компании эти после реформы РАО ЕЭС России, разделившей единую энергосистему на генерацию, сети и сбыт, находятся в состоянии постоянных экспериментов и судебных разбирательств, в которых все должны всем, и конца этому не видно. В Забайкальском крае ситуация усугубляется недостатком квалифицированных кадров, оттоком населения и долгами, которые измеряются миллиардами рублей. В первом интервью для «Чита.Ру» директор «Читаэнерго» рассказывает о начинке инвестпрограммы компании, работе с долгами и кредитной политике компании.

- Я здесь не чужой человек, родился в этих краях, но всё равно приходится знакомиться заново со всем здесь. Мне привыкать особо ни к чему не пришлось. Семью я перевёз сразу, мы надолго не расстаёмся. Единственное, что жильё не купил.

- Купите?

- Не знаю. Меня шокируют цены на жильё в Чите и вообще в Забайкальском крае. Я ещё не сравнивал с остальными [регионами], но по сравнению с Красноярском тут намного дороже.

- Как складываются отношения с властью? Комфортно работать или нет, есть ли какие-то разногласия?

- Конечно, есть разногласия. Но по основным, системным вопросам у нас полное взаимопонимание - это самое главное.

- Как вы оцениваете тарифную политику в регионе?

- Сама тарифная модель, которая у нас установлена на сегодня, это доходность инвестированного капитала, так называемый RAB. На мой взгляд, он откровенно не сработал в регионе. Модель была установлена на пятилетний период. Для того, чтобы сегодня оценить последствия справедливости тарифов, нужно либо дойти до конца этого тарифного периода, либо провести отсечку на сегодня, чтобы понять, кто кому чего сейчас должен – мы региону или регион нам. У всех на слуху ситуация по тарифным делам в судах. Но я бы не хотел, чтобы у нас суды воспринимались как военные действия. Это вполне цивилизованный метод урегулирования каких-либо разногласий. Некоторые спекулируют этой ситуацией, называя запредельные цифры предъявления электросетевой компании региону. Там миллиардами исчисляется. На самом деле, на сегодня мы не согласны только со снижением регулятором необходимой валовой выручки на 271 миллион рублей к установленной нам в 2016 году. Это то, что, как мы считаем, без должных оснований было исключено из тарифа. Как результат это автоматически делает «Читаэнерго» - системообразующую энергетическую компанию края - убыточной.

У региона есть претензии к нам по факту исполнения инвестиционных программ. Это то, что мы обсуждаем регулярно. Наверное, обоснованно. Дали, грубо говоря, 2 миллиарда, сделали на миллиард. Где [ещё] миллиард? Правильный вопрос. Но мы со своей стороны объясняем - нет денег. Нам должны более 2 миллиардов. По этой причине у нас сегодня просто физически нет средств, позволяющих выполнить инвестиционную программу. Даже если мы привлечём кредитные ресурсы, мы же должны понимать, в каком обозримом будущем нам вернут долги, чтобы рассчитаться по кредитам. Невозможно же вести диалог так: вы возьмите деньги, а мы вам когда-нибудь потом, может быть, отдадим всё или половину. Так не бывает.

- Устраивает вас работа Региональной службы по тарифам?

- Мы с ними находимся в конструктивном диалоге. Мы [«Читаэнерго»] отработали этот год с прибылью, несмотря на какие-то перипетии. Другое дело, что у меня эта прибыль на бумаге, но это вопрос не к регулятору.

- А к кому?

- К нашим контрагентам, в первую очередь, к «Читаэнергосбыту», который нам задолжал почти 2 миллиарда рублей.

- Эти два миллиарда в судах?

- На сегодняшний день мы судимся ещё по 2014 году - судебная процедура достаточно длинная. Мы практически всё отбиваем и считаем, что они 500 миллионов нам ещё должны доплатить. В судах, я думаю, мы отстоим процентов 95.

- Без судов это невозможно технически?

- Это добрая воля контрагента. Но он считает, что нет. Понятно, что ни один коммерческий директор не позволит сказать генеральному директору, чтобы он согласился [с долгами], и всё. Даже если они проиграют, это же будет через 3 года. Деньги сейчас лучше, чем деньги потом, поэтому их политика затягивания в судах вполне очевидна.

Но мы всё равно пока рассматриваем «Читаэнергосбыт» как партнёра. Хотя можно встать в достаточно жёсткую позицию. Но мы так сегодня не делаем, потому что мы же в одном регионе работаем. В Забайкалье нет другого гарантирующего поставщика. К сожалению или к счастью - пока сложно оценить.

- Какова общая сумма просроченной дебиторской задолженности?

- Миллиард без копеек. Текущая, которую мы предъявили за март [2017 года], это ещё 500 миллионов округлённо. Но эти 500 миллионов 15-го числа перейдут в разряд просроченной, итого просроченной станет 1,4 миллиарда. Конечно, мы разногласия отсудим, я в этом нисколько не сомневаюсь, потому что практика уже наработана, уже все возможные варианты отыграны на предыдущих судах. Поэтому я сегодня говорю, что нам «Читаэнергосбыт» должен почти 2 миллиарда [рублей].

- А кто ещё вам должен?

- «Оборонэнергосбыт» - 173 миллиона. Когда они объявили о банкротстве, их лишили статуса гарантийного поставщика, у нас там зависло порядка 250 миллионов. Восемьдесят миллионов успели забрать по исполнительным листам, тоже по судам, 173 миллиона зависло. Если вопрос с оплатой никак не будет решён, естественно, мы поставим в резерв и впоследствии предъявим в тариф.

- Перспективы по снижению тарифа нет?

- Почему? Перспектив очень много. Тут вопрос только в том, как будут реализовываться те или иные механизмы. Например, не так давно Бурятия вошла в ценовую зону «Сибирь» и тариф там снизился (снижение составило около 10%, до изменений цены в Бурятии были выше, чем в среднем по Сибири, на 37%, в Забайкальском крае – на 38% - А.К.). Почему Забайкальский регион туда не попал, я думаю, этот вопрос надо задавать компетентным подразделениям, которые курируют эту работу. Видимо, где-то что-то не сработало, видимо, где-то не обосновали или не дожали, или кто-то не отнёсся со всей серьезностью к просьбе региона, но это уже совсем другая история. Но это основное. Мы, конечно, находимся в очень дорогой ценовой зоне.

- Самой дорогой, наверное?

- Да.

- Устраивает вас содержание вашей инвестпрограммы?

- Для надёжности в полном понимании этого слова мы сегодня обеспечены не полностью. Как бы мы ни старались, основные фонды у нас стареют, и мы не успеваем их обновлять. Мы построили достаточно много объектов по технологическому присоединению за 2013-2015 годы. Они нам, конечно, общий процент подняли, но это ведь не говорит о том, что сети, которым уже по 50-60 лет, от этого лучше стали. Что касается развития, на сегодняшний день в инвестиционной программе предусмотрено немного, но всё в пределах источника. И если сегодня источник 760-770 миллионов [рублей], то если завтра нам скажут, что у нас источник 1,5 миллиарда, мне понадобится ровно 2 дня для того, чтобы туда добавить эти мероприятия. У меня всё учтено - я точно знаю, что буду делать завтра. Точно знаю, что я уберу завтра, если вдруг будет корректировка источника, потому что все работы однозначно определены и отранжированы. Конечно, хотелось бы инвестиционную программу в том объёме, в котором она была предусмотрена изначально тарифной моделью, но реалии жизни таковы, что мы на сегодняшний день находимся в несколько иной ситуации.

- Какова степень износа сетей сейчас?

- В среднем где-то 76%. Мы достаточно серьёзно прирастаем оборудованием, которое отработало нормативный ресурс. У нас эксплуатируется оборудование, отработавшее два нормативных срока. За ближайшие 10 лет, если такими темпами пойдём, процент оборудования, отработавшего нормативный срок, увеличится на 25%. Износ в ближайшие 10 лет станет процентов под 80, если ничего не изменится. Конечно, мы поддерживаем надёжность ремонтными работами. Но и ремонтный фонд тоже не безграничен, и мы на сегодняшний день разрабатываем в основном малозатратные мероприятия, но дающие немедленный эффект. Для того, чтобы разрабатывать долгосрочные мероприятия, нужны совсем другие вливания. Это же касается и обеспечения схем надёжности – то, о чём мы очень много разговариваем, - именно системной надёжности. Тут, конечно, необходимо синхронизировать свою работу с коллегами, и, в первую очередь, коллеги ФСК, у которых межсистемные связи, и которые и развязывают эти гордиевы узлы - Харанорская ГРЭС, Читинская ТЭЦ и так далее. Это и пресловутая подстанция «Багульник» (забайкальская система слаба в части так называемых перетоков: авария или ремонт могут привести к отключению региональной энергосистемы от Единой энергосистемы Сибири, а генерирующие станции плохо связаны друг с другом высоковольтными сетями на 220 киловольт, которые вместе с подстанциями входят в зону ответственности Федеральной сетевой компании (ФСК). Подстанция «Багульник» - одна из них, без неё ограничена выдача мощности с одной из двух крупнейших станций региона – Читинской ТЭЦ-1, строительство подстанции входит в программу развития единой энергосистемы России на 2016-2022 годы со сроком сдачи в 2020 году – А.К.), и строительство Багульник – Заречная (двухцепная высоковольтная линия на 110 киловольт (то есть входящая в зону ответственности Читаэнерго), составляющая часть реконструкции ветки Маккавеево – Багульник – Чита – А.К.).

Кстати, буквально сегодня, в эти дни, заканчивается корректировка инвестиционной программы. В ближайшее время она поступит на согласование в регион. В неё, например, включена высоковольтная линия Багульник – Заречная. Соответственно, нам будет нужно отреконструировать ещё две линии помимо строительства Багульник – Заречная, чтобы повысить надёжность, но, тем не менее, это яркий пример того, как мы синхронизировали работу с коллегами с ФСК.

- Какие самые важные объекты в инвестпрограмме сейчас?

- Реконструкция 23-й линии Кличка – Акатуй (связь Южного энергорайона Забайкальской энергосистемы с самой Забайкальской энергосистемой – высоковольтная линия на 110 киловольт длиной 62 километра, планируемый срок ввода – 2017 год – А.К.) и строительство линии Багульник – Заречная.

Также это реконструкция подстанции «Молодёжная» (подстанция на 110 киловольт под Читой, введённая в эксплуатацию в 1965 году и обеспечивающая надежность так называемого городского кольца вокруг краевого центра. Её реконструкция предполагает замену силовых трансформаторов и другого оборудования, что обеспечит надёжное энергоснабжение краевого центра и дополнительные возможности по техприсоединению новых объектов в Железнодорожном районе Читы. В настоящий момент загрузка подстанции при выполнении всех обязательств по технологическому присоединению превышает максимально возможную загрузку на 5-6% - А.К.). Но «Молодёжная», скорее всего, за отсутствием источника сдвинется вправо по годам (в настоящий момент срок ввода объекта обозначен 2018 годом – А.К.). Я думаю - в 20-й год. Потому что цена проектов очень высока. Допустим, Багульник – Заречная - 860 миллионов. У меня годовой источник амортизации порядка 770 миллионов. Понятно, что я же не могу позволить себе строить одну линию. Поэтому её строительство будет идти 2-3 года.

Кроме этого нам необходимо вкладывать в систему АСКУЭ (автоматизированная система коммерческого учёта электроэнергии - А.К.), это позволяет нам снижать потери, а они имеют достаточно серьёзный уровень в филиале. Нам необходимо поддерживать текущую надёжность существующих сетей. В предыдущие годы мы достаточно серьёзно подтянули системы постоянного тока - заменили аккумуляторные батареи, щиты постоянного тока, - это то, что защищает наше оборудование на подстанции. Пришла пора для следующего оборудования. То есть это бесконечный по сути своей процесс. Мы сегодня не успеваем опережающими темпами обновлять свой фонд.

- «Молодёжная» - это ведь обеспечение надёжности городского кольца?

- Это больше даже - развитие города. Это техприсоединение. Мы не так давно с Виктором Ивановичем Паздниковым (министр территориального развития Забайкальского края – А.К.) обсуждали вопросы развития того направления. Я не могу с этого центра питания выдавать техприсоединение. Он в фактическом перегрузе. Когда на этой подстанции выходит из работы один из трансформаторов, это приводит к недопустимому перегрузу другого. Сегодня я не могу к этой подстанции подключать новых потребителей. Я вынужден присоединять от других центров питания, которые ещё открыты, а это расстояние, это стоимость и так далее. Соответственно, в этом плане мы являемся каким-то сдерживающим фактором для развития. Но потенциальные новые потребители должны тоже это учитывать. Для чего выбирать площадку, куда на сегодняшний день невозможно подвести инфраструктуру? Об этом нужно думать заранее. Вообще здесь уже без комплексного подхода никуда: у города, у края должна быть своя стратегия развития. Соответственно, и мы под неё подтянемся. Никак не наоборот.

- Но сейчас наоборот. Хотя бы потому, что нет генплана.

- В каком-то виде он всё равно есть. То, что пришло время его пересмотреть, - наверное, да. Сегодня и городу, и региону необходимо каким-то образом скорректировать свои взгляды и понимание того, что нужно не только сегодня, но, самое главное – завтра. Это вообще ежегодный процесс, причём масштабный. Ну, и мы под это будем подтягиваться. Ну, так не пойдёт, когда сегодня решили строить здесь, а на следующий год передумали и решили строить в другом месте.

- Но так происходит.

- Бывает.

- В интервью «Забайкальскому рабочему» вы говорили, что в 2017 году у вас в планах подключение к сетям более 4 тысяч потребителей. Это по Чите или в целом по краю?

- В целом по «Читаэнерго». Конечно, основная масса потребителей - это пригород Читы, Чита, Агинский округ, там тоже есть работа, тоже идёт развитие. Но должен отметить, что это в основном за счёт льготной категории населения, это те, кто подключает мощность до 15 киловатт. С другой стороны, меня пугает, - и я об этом говорю на каждой площадке, на уровне Законодательного собрания, на профильных совещаниях с участием заместителя губернатора или губернатора, - падение потребления электроэнергии бизнесом. У нас идёт снижение отпуска. Это такой показатель, звоночек о том, что мы теряем объёмы производства.

- Это последствия кризиса?

- Я думаю, что эту оценку должны дать профильные министерства. У них в руках вся деловая активность. Я могу только сказать о том, что уходят крупные потребители. Мы регулярно выводим свои сетевые активы из эксплуатации в связи с ликвидацией потребителя. Последние два года это перестало носить эпизодический характер: мы постоянно что-то выводим. Да, мы прирастаем новыми потребителями за счёт населения, но одно другого не замещает.

- Компания с такими явлениями впервые сталкивается?

- За 2016 год все электросетевые компании, наверное, столкнулись с этим явлением. Просто, по статистике Забайкальского края, мы второй год теряем в потреблении по юридическим лицам. На сегодняшний день оставаться на плаву нам очень помогает железная дорога. Объёмы грузоперевозок увеличились, и это перекрывает общее снижение по региону. Я буквально радуюсь за железную дорогу. Дай бог, чтобы у них ещё были объёмы для перевозок, потому что это нас поддерживает.

- А ЗабЖД - это ваша экономика? Там же уже сети 220 киловольт?

- Да. Но у нас есть прямые [потребители], это же последняя миля, в том числе, нам платит Русэнергосбыт» (энергосбытовая компания, поставляющая электроэнергию крупным клиентам, в том числе РЖД – А.К.). Есть гарантирующий поставщик (организация, обязанная подключать электроэнергию любому желающему – А.К.) - это «Читаэнергосбыт». И есть «Русэнергосбыт» - это как раз сбытовая компания РЖД. И то, что мы сегодня перекрываемся какими-то кредитами на кассовые разрывы и способны пережить в какой-то мере кредиторскую задолженность «Читаэнергосбыта», это в том числе за счёт регулярных платежей от «Русэнергосбыта. У меня с ними разногласий – ноль, дебиторская задолженность только текущая - никакой просроченной. Это хороший пример совместной работы на результат, который вселяет уверенность в то, что будут найдены решения, позволяющие заставить «Читаэнергосбыт» прекратить наращивать долги и начать сокращать задолженность.

- Это возможно?

- Сложно сказать. Я смотрю на цифры: по 2014 году дебиторская задолженность была на уровне 200 миллионов рублей, не было просроченной. Сегодня 17-й год, и это 2 миллиарда, из которых полтора просрочены, и плюс ещё 500 [миллионов] разногласия. Разногласий раньше не было.

А что такое разногласия? Это просто манёвр. Как только мы доказали в суде [свою правоту], тогда мы сразу по совершенно другой ставке предъявляем пени (проценты за просроченные долговые обязательства).

- Вы говорили о влиянии кризиса на снижение потребления именно по юрлицам. А ещё как-то кризис на вас сказался? Может, выросли расходы на покупку импортного оборудования?

- «Читаэнерго» среди филиалов «МРСК Сибири» имеет один из самых низких показателей операционных расходов на условную единицу оборудования.

- Почему?

- Настолько уже оптимизирован процесс, что ниже, наверное, просто некуда. Это, с одной стороны, хорошо - вроде как эффективность, с другой стороны, чем это достигается? Во-первых, уровень премирования персонала на сегодняшний день - я бы хотел, чтобы он был больше, но не позволяет фонд [оплаты труда], иначе мы начнём выходить за рамки бизнес-плана, начнём наращивать кредиторскую задолженность. Сегодня, если разобраться, у меня на бумаге есть те 2 миллиарда, которые мне должен «Читаэнергосбыт», у меня есть, как бы там ни было, исполнительный лист на 1,6 миллиарда к министерству финансов по мировому соглашению, у меня есть долги «Оборонэнергосбыта». И вместе они больше, чем моя задолженность по кредитам сегодня.

- А она какая у вас?

Два миллиарда 100 тысяч, в том числе 900 миллионов - это кредитный портфель, который был привлечён на операционную деятельность. Это я не считаю короткие кредиты, которые привлекаются на кассовые разрывы. На самом деле, у нас на бумаге денег-то больше чем достаточно, - их просто нет физически, нам нечем перекрываться.

А что такое привлечение кредита? Например, за прошлый год 160 миллионов [рублей] только процентов за обслуживание кредита заплатили. А 160 миллионов - это годовой объём ремонтной программы в материалах. Что такое 2 миллиарда дебиторской задолженности? Это почти три годовых инвестиционных программы.

- Кредитный портфель растёт по годам?

- Нет. Мы его даже по итогам этого года погасили почти на 500 миллионов. Но опять же, январь-февраль-март по платежам мы вынуждены было достаточно серьёзно кредитоваться, потому что не было поступлений.

- 1,6 миллиарда – это претензии к региону?

- Это тот суд, который был по компенсации выпадающих доходов (претензии компании к региону, связанные с недостаточным, с её точки зрения, тарифом – А.К.). Когда не были компенсированы выпадающие доходы в предыдущие периоды, был суд, было подписано мировое соглашение, и появился исполнительный лист.

- Какая перспектива по этим деньгам?

- Какие перспективы бывают с исполнительными листами? Их либо предъявляют и получают по ним деньги, либо каким-то образом стороны договариваются. Сегодня одно из наших судебных разбирательств, которое идёт, касается и этого. Нам скорректировали тариф, мы скорректировали инвестпрограмму, РСТ посчитала так. Будем разбираться, будем определяться. Регион скажет, что они нам вернут деньги в другом месте – значит будет так. Время ещё есть договориться. Мы свою позицию высказали. Сегодня надо, чтобы ещё и регион сформировал своё мнение, потому что просто говорить о том, что такого не может быть, неправильно. Конечно, 1 миллиард 600 миллионов мне бы сегодня здорово помогли. Я бы даже инвестиционную программу смог бы выполнить в том объёме, в котором она есть. И, конечно, часть этих средств точно осталась бы в регионе.

- Возвращаясь к инвестпрограмме и проблемам, которые она решает. Есть несколько муниципальных районов с ненадёжный системой электроснабжения, Приаргунский и Красночикойский, в частности. Что с ними?

- Приаргунский – да. У нас с Приаргунской ТЭЦ (станция ТГК-14 мощностью 24 мегаватта, входит в Юго-Восточный энергорайон Забайкальской энергосистемы и связанная с ней по высоковольтной линии (ВЛ) на 110 киловольт Приаргунская ТЭЦ – Кличка (ВЛ-110-24). Отключение этой линии приводит к отделению Приаргунского энергорайона от общей энергосистемы с дефицитом мощности – перекрывать работу Приаргунской ТЭЦ в этом случае становится нечем. Обеспечение надёжного энергоснабжения Приаргунского, Калганского и Нерчинско-Заводского районов невозможно без строительства ещё одной линии электропередачи на 110 киловольт – Ново-Широкая – Благодатка – А.К.) связь и схема выдачи мощности осуществляется по одной линии. Это ВЛ-110 кВ Приаргунская ТЭЦ – Кличка (ВЛ-110-24). При отключении этой линии на изолированную работу у нас выделяется целый энергорайон - такая схема. Видимо, в своё время были другие планы на развитие, но пока реализовали временную, в таком варианте. Не думаю, что строительство ВЛ-110-24 предусматривалось как окончательный вариант, но сегодня ничего другого нет. Действительно, отключение одной этой линии - сразу авария с расследованием Ростехнадзора и так далее. Поэтому этой линии в части её технического состояния у нас уделяется особое внимание (нужно строить ВЛ-110 кВ Ново-Широкая – Благодатка протяжённостью 70 километров, это проще, чем делать ещё одну ветку от Приаргунской ТЭЦ до Клички. Проект включён в инвестпрограмму Читаэнерго со сроком сдачи в 2019 году, при этом управляющий энергосистемой оператор настаивает на корректировке сроков на 2018 год – А.К.).

- А Красночикойский?

- В Красночикойском районе речь идёт об отсутствии централизованного электроснабжения - это посёлок Менза, Укыр, там, где была смонтирована автономная гибридная установка (запущена Россетями в январе 2017 года, кроме Мензы и Укыра обеспечивает электричеством село Шонуй – А.К.). Помимо этого есть ещё 23 населённых пункта [без централизованного электроснабжения]. На сегодняшний день пилотный проект использования солнечной генерации в Мензе мы прошли. Сейчас идёт обследование ещё трёх населённых пунктов. Дальше всё будет увязано с параметрами. Нужно посчитать математику: как долго будет окупаться, сколько, что будет компенсировать нам регион. Как бы там ни было, строительство произошло без участия государственных средств. Это очень примечательно, что схема сработала - это всё действительно работает, остаётся только рассчитывать параметры каждого проекта и реализовывать его.

- Растёт протяжённость линий на 110 киловольт в последние годы?

- Я бы очень удивился, если бы она сокращалась. Безусловно, увеличиваются, но, конечно, не сотнями километров. Допустим, построили мы отпайку на линию Омчак (освоение Верхне-Алиинского золоторудного месторождения в Балейском районе силами ЗАО «Омчак», в 2015 году к объекту проведена линия на 110 киловольт от линии Балей-Шелопугино - А.К.) – приросли, построили ещё одну отпайку – приросли. Объекты 110 киловольт мы не выводим из эксплуатации, этого схема не позволит. По линии 0,4 киловольт – да, даже по линии 6-10 киловольт возможны такие случаи, когда потребитель ушёл. Никто же не будет просто так линию держать под напряжением - это будут потери. А 110 киловольт – нет. По стодесятке по отношению к 2015 году мы на 8 километров приросли за 16-й год (общая протяжённость линий на 110 и 220 киловольт в Забайкальском крае – 9,2 тысячи километров. По данным «Читаэнерго», в 2014 году было построено 139,44 километра ЛЭП напряжением 110 кВ, в 2015 году – еще 116,52 километра - А.К.) - Это всё в рамках инвестпрограммы?

- Безусловно. Только инвестпрограмма.

- А что ещё может быть кроме инвестпрограммы?

- Ничего. Есть инвестиционная программа по строительству – это, в частности, строительство Багульник - Заречная или Ново-Широкая – Благодатка. А то, что касается технологического присоединения, - это тоже инвестпрограмма, но источник другой. Там плата за техприсоединение, а здесь использование амортизации.

- К каким месторождениям вы сейчас тянете сети? Есть месторождение Железный кряж, освоение Верхне-Ильинского золоторудного месторождения. Это ваши объекты?

- Да.

- Они платят за техприсоединение?

- Да. Сейчас самое перспективное месторождение – это Наседкинское (проект золотодобывающей компании «Мангазея» в Могочинском районе, в 56 километрах от райцентра – А.К.). Мы сейчас проект делаем для Наседкинского ГОКа.

- Мне просто интересно, есть ли в регионе живая промышленность, к которой вы тянетесь сетями?

- Да. Мы построили подстанцию для Быстринского ГОКа за их деньги и на Бугдаю построили (подстанции для обеспечения электричеством Быстринского и Бугдаинского ГОКов на юго-востоке края торжественно введены в эксплуатацию в 2012 году, но после этого проект был существенно скорректирован и подстанции фактически не используются – А.К.). Но то, что заявляли и фактическое потребление - это две большие разницы. Быстринская - потребление ноль. Бугдая потребляет, но немного.

- Но они же строят ГОК, всё равно потребление ноль?

- Там сейчас строится подстанция Быстринская на 220 [киловольт], и ГОК будет подключён оттуда (речь о подстанции «Быстринская» на 220 киловольт и линии на 220 киловольт от Харанорской ГРЭС к Быстринскому ГОКу, которая строится силами Федеральной сетевой компании – А.К.). И эта подстанция, и линия, которая у нас построена, просто не будут никому нужны.

- Вы хотите сказать, это были деньги на ветер?

- Это деньги заказчика. Может быть, строили на какой-то период, но сегодня там ноль. Нам, на этой линии, которую мы построили, останется достроить полтора километра, врезаться, и мы достаточно серьёзно поднимем надёжность прилегающей сети, используя эту линию. Поэтому с точки зрения надёжности это не лишнее. То, что заказчик её не использует – это его деньги, он и решает.

- Есть ли кадровая проблема, связанная с подготовкой специалистов в нашем вузе? Приходится ли кого-то привозить из других регионов? Нет ощущения того, что кадровая проблема на каком-то этапе начнёт создавать проблему для всего процесса?

- Конечно, есть. Кстати, одни из первых контактов, которые у меня были выстроены по прибытию сюда, были с Забайкальским госуниверситетом и Читинским политехническим колледжем (ЧПТК). Мне было очень приятно, что мы думаем с ними об одном и том же, у нас полное взаимопонимание. Мы на сегодняшний день провели тестирование персонала, который приняли на работу год-два назад. Мы обратную связь передали – я подписывал письмо в ЧПТК о том, где прослаблен этот персонал, какие бы нам хотелось усилить дисциплины, количество часов. Безусловно, этот процесс идёт. Те кадры, которые были, на патриотизме ещё ехали, потихоньку уходят – кто-то уходит на пенсию, кто-то перебирается в другой регион. У меня есть вакансии, которые висят по полгода, по году. Мы их не можем заполнить, потому что там нет персонала в принципе и нет населения, из которого этот персонал можно набрать. Конечно, для меня это проблема. Особенно отдалённые районы – Восточные сети, Юго-восточные. Есть и в Центральных сетях проблема, но там она немного другая – недовольство уровнем оплаты труда, но должна же быть не только денежная мотивация для работы.

Сталкиваемся мы с проблемой нехватки кадров. Я не скажу, что это уровень подготовки, в первую очередь. Скорее, это больше наличие этих специалистов. Безусловно, нужно поднимать престиж профессии энергетика, поднимать имя компании «Читаэнерго» и «МРСК Сибири» – сегодня этим нужно заниматься.

- А чего не хватает? Может, это уровень оплаты труда?

- Я не скажу, что у нас уровень оплаты труда в компании по отношению к уровню средней оплаты труда в регионе низкий.

- А какая средняя зарплата у вас в компании?

- Сорок четыре тысячи рублей. А средняя в регионе – 31 тысяча.

- Что основного у вас в планах на ближайший год?

- Уменьшение уровня потерь (речь о воровстве электроэнергии на сетях – А.К.), необходимо снизить их. Сейчас есть населённые пункты, где уровень хищения достигает 50 процентов. Есть такие в восточном направлении, в Борзинском районе, в Читинском. В этом году нам необходимо установить 7 тысяч новых приборов учета АСКУЭ. Я ставлю себе задачу выйти, например, в этом году, по Читинскому району электрических сетей на уровень потерь 25%, по итогу 2016 года уровень потерь там 33%. Казалось бы, невелика разница, но в абсолютных цифрах это более чем достаточно. Ну и, конечно, постоянное повышение качества и надежности электроснабжения потребителей. Это главные критерии, по которым оценивают нашу работу.