В поисках аграрной «фишки»

Министр сельского хозяйства Забайкальского края Михаил Кузьминов встречает нас в своём кабинете и сразу предупреждает, что на разговор есть не больше получаса. «Улетаю в Москву защищать своё направление по плану социально-экономического развития региона», – объясняет Михаил Николаевич. Учитывая, что для беседы с руководителем у нас набралось вопросов немало, такая новость не могла не расстроить. Однако обсудить успели многое. Является ли сельское хозяйство в крае первобытным, в чём аграрная «фишка» Забайкалья, нужно ли полностью запретить пал травы, и какой толк от растениеводства в зоне рискованного земледелия, министр рассказал подробно.

– Мы получили компенсацию по засухе 2016 года?

– Нет, на данный момент мы компенсацию по засухе не получили. И здесь надо правильно понимать причины, почему этого не произошло. Мы не один раз об этом говорили, что в декабре 2015 года были внесены изменения в закон о бюджете Российской Федерации, в частности, подпункт 11 пункта 1 статьи 21 этого закона, который гласит о том, что право на возмещение ущерба по чрезвычайным ситуациям имеют только те сельхозорганизации и предприятия, которые застраховали свои риски. К сожалению, в 2016 году такого не произошло у нас ни по одному предприятию.

Поэтому возникли сложности, но, невзирая на это, с августа 2016 года Наталья Николаевна Жданова, в то время ещё исполняющая обязанности губернатора, уже начала бить в колокола. В общем-то, мы до сих пор бьём в колокола. И откровенно говоря, окончательно я бы не хотел обозначать этот вопрос какими-то заявлениями или заключениями, дабы не сглазить. То, что мы эти деньги получим, сомнений уже нет. Вопрос вызывает то, когда получим? Нам эти деньги нужны к весенне-полевым работам. Если мы не сможем посеяться, то нам зачем эти деньги на уборку? Убирать будет нечего, утрированно выражаясь.

Но так как есть у нас определённые сомнения, а весенне-полевые работы на носу, 13 марта Наталья Николаевна провела у себя первое совещание по подготовке к весенне-полевым работам, на котором было принято решение – все средства, которые у нас предназначались на поддержку по разным направлениям нашего агропромышленного комплекса, всё аккумулировать и направить на весенне-полевые работы. Сумма обозначена – 384 миллиона. Здесь и федеральные средства, которые, повторюсь, были предусмотрены на разные направления поддержки. У нас их на сегодняшний день восемь. В сравнении с прошлым годом это значительно меньше, потому что единая субсидия у нас сейчас образовалась. Но вот совместное решение было принято, вместе с минфином, вместе с Натальей Николаевной – 384 миллиона направили. Из них 63 миллиона губернатор приняла решение дополнительно выделить на приобретение семян на безвозвратной основе.

Конечно, это не та сумма, которая сегодня требуется нашим аграриям, но анализируя все предыдущие периоды, во всяком случае, последние 5 лет, нам постоянно не хватает денег, и постоянно этот разрыв где-то в 260–280 миллионов был из года в год. Но при этом выкручивались, выходили из положения и засеивались. Если бы не засухи или катаклизмы 2015–2016 года, мы так бы в нормальном режиме и продолжали жить.

– Забайкалье считается зоной рискованного земледелия. Насколько здесь оправданно заниматься растениеводством? Может, пора уходить от земледелия?

– Да, у нас зона рискованного земледелия, но если мы правильно будем проводить агротехнические работы, то занятия этим, так сказать, бизнесом будет эффективно. К сожалению, на сегодняшний день мы немного расслабились, немного стали нарушать наши правила и порядки, нарушать технологию ведения агротехнических работ, недостаточно правильно пары поднимать, в недостаточных объёмах минеральные удобрения вносить, с сорняками бороться не очень хорошо, не те сорта зерновых и кормовых культур применять. Вместо того, чтобы заниматься анализом, изучением, выбирать более хорошие сорта, мы по наитию всё хлопаем и хлопаем. И в большей степени где-то не отдавая этому должного внимания.

Почему в предыдущие периоды, которые мы время от времени вспоминаем, в те же времена Советского Союза, у нас всё было нормально с земледелием? У нас объёмы собираемого урожая были достаточно убедительные для этих же самых земель. С землями ничего не произошло, а урожайность резко сократилась. Почему? Да потому что перестали нормально работать на ней, подходить к этому вопросу достойно и серьёзно. Поэтому – отвечая на ваш вопрос – никуда с этой земли уходить не надо. Надо просто к земле с любовью относиться и пониманием. Земля, как мать родная – с ней родственные взаимоотношения должны быть. Каков привет, таков ответ, условно говоря.

– Если говорить о системах орошения, то в каком они сегодня состоянии?

– У нас на сегодняшний день четыре системы орошаемых площадей. Но орошаемые системы, они в большей степени у нас пригодны для овощеводства. Три системы на сегодняшний день работают: в Улётах одна, в Шилке одна и ещё верх-читинская. А та, которая находится в Малете, к сожалению, пока законсервирована, хотя желающий реанимировать её нашёлся – колхоз «Победа». Три системы работают у нас и работают довольно неплохо, результативность есть от этого. Но это овощеводство, под растениеводство такую систему невозможно применить. Хотя в теории всё можно рассмотреть. Ну вот если мы с вами будем говорить о шагающих поливных установках, то они очень дороги на сегодняшний день для нашего агрария, будем выражаться сухим языком, неподъёмные.

А вообще, это очень затратное дело – если выращивать кормовые сегодня культуры или зерновые, себестоимость вылетит за все разумные пределы. Хотя мы сегодня себе ставим задачу полностью перевести на орошение картофель и овощи. Сейчас можно сказать, что готовится проект о реконструкции митрофановской оросительной системы в Шилкинском районе, введение полностью в оборот. Сегодня, допустим, там работает 50 гектаров, а вся система на 350 гектаров.

– В прошлом году Константин Ильковский назвал сельское хозяйство в Забайкальском крае каменным веком. Вы с этим согласны?

– Я не согласен с таким мнением. Но, опять-таки, смотря, что и с чем сравнивать. Если сравнивать с первобытно-общинным строем, тогда мы значительно выросли. Если сравнивать с какими-то космическими технологиями – да, мы тут немного отстаём, но не совсем сильно.

– А если сравнивать с другими регионами?

– Вы знаете, у каждого региона своё предназначение и свой груз, который он тянет. Да, конечно, нам сегодня сложно сравниться с территорией того же Краснодарского края, или той же Ставропольщиной. Сложно. Но и в нашем крае есть чем похвастаться в сравнении с ними. У них нет тех полезных ископаемых, которые есть у нас. У них нет золота – у нас золото есть. У них нет того овцеводства, которое есть у нас. По качеству шерсти, я имею в виду. По этому показателю мы сегодня первые в России. Поэтому всё это относительно. И всё в мире сбалансировано. Так что не совсем правильно будет говорить про первобытность нашего сельского хозяйства. Да, оно сегодня немного неэффективно развивается. Но я думаю, если мы с помощью наших всех аграриев поймём необходимость развития этого направления общими усилиями, мы легко справимся.

Вот почему та же самая Амурская область на сегодняшний день поймала так называемую фишку по сое? Даже приходит информация, что те предприниматели, которые занимались добычей золота, они бросили это дело, ушли в аграрный сектор, потому что это выгодней гораздо, доходности больше. И это всё в масштабах Амурской области – там народ увидел, заразился и пошёл. Нужна так называемая фишка. Я думаю, мы эту фишку найдём, в ближайшее время предложим нашим аграриям и, повторюсь, совместными усилиями потянем этот тяжёлый плуг. Тяжёлый, но приятный.

– Какие направления планируете развивать? Овцеводство, я так понимаю, в первую очередь?

– Невозможно выделить что-то единое, потому что аграрный сектор настолько взаимоувязан, что одно без другого существовать не может. Как на сегодняшний день, условно говоря, обращать внимание только на овцеводство? А чем кормить? Далее, мы с вами вырастили овцу, а куда её девать? Что с шерстью делать? Поэтому мы должны с вами, если поставили цель – миллион голов – и мы его достигнем, кстати – то нам под этот миллион сегодня необходимо кормовую базу обеспечить. Значит, надо заниматься, помимо кормопроизводства, ещё и растениеводством. Чтобы тот же овёс вырастить, те же зерновые культуры, чем необходимо будет подкармливать нашу овцу. Или вплоть до того, что получили дополнительный урожай, продали, а средства направили в животноводство.

Нам необходимо с вами на сегодняшний день уже более глубоко задуматься насчёт перерабатывающей промышленности. Насчёт того, чтобы у нас с вами была хорошая переработка шерсти. Для этой цели лаборатория шерсти должна быть. Есть комплекс вопросов, и одно за другое цепляется, поэтому на чём-то одном заострять внимание нельзя – надо всё сельское хозяйство поднимать в комплексе.

– Если говорить про рынок сбыта, то фермеры жалуются на то, что не могут продать мясо внутри региона.

– В качестве шутки – скажите, вас ваша заработная плата устраивает? Или вы жалуетесь где-нибудь в кругу друзей, на лавочке выпивая пиво: «Ах, какая маленькая зарплата», – да? Недовольство высказывают все и всегда. Надо здесь правильно для себя понимать, что оборачиваемость средств должна быть основой. Да, сегодня мы встречаемся с таким моментом, что наши сельхозтоваропроизводители хотели бы получить за килограмм выращенного мяса 220–240 рублей. Потом транспортные расходы, торговая наценка, и в итоге выходит 300–350 рублей. Но мы при этом должны не забывать, что у вас, как у городского жителя, нет такого количества средств в кармане, которое позволило бы вам покупать мясо по такой цене.

– Второе – куда это же самое мясо можно деть? На переработку отправить, на производство колбасных изделий и деликатесных групп. Но кто конечный потребитель? Опять-таки, в основе своей, городской житель, у которого карман не настолько велик, чтобы позволять себе платить по тысяче рублей за килограмм варёной колбасы. Эти все аспекты надо учитывать и смотреть. Может быть, лучше сегодня по 170 рублей килограмм мяса продать, но продать больше, чем сидеть, ждать, что по 250 мы продадим одну корову. Может быть, лучше те же самые три-четыре коровы продать за 170 [за килограмм], зато у вас деньги в обороте появятся. Тут деловой подход нужен.

Мы на сегодняшний день, проводя всевозможные семинары и совещания с нашими аграриями, говорим об этом, что надо быть реалистичными. Не сидеть и не ждать манны небесной – это бывает очень редко и только в сказках. Во всяком случае, я прожил 56 лет на этом свете и не видел, чтобы она на кого-то сваливалась. Конечно, хотелки, они всегда есть, и это нормально. Но при этом должна быть объективность в подходе.

– Одной из причин степных пожаров, которые нередко переходят в пожары лесные, называют пал травы, хотя в советское время он был нормальным явлением, от которого не так уж сильно горел наш регион. Некоторые экологи предлагают пал отменить. Насколько это возможно и необходимо?

– Очень серьёзный вопрос вы затронули, который, как вы верно подметили, имеет две трактовки. Одна трактовка, что это необходимо делать якобы для того, чтобы лучше был травостой и больше урожайность. Второе мнение, что это делать ни в коем случае нельзя, потому что результативности ноль. Где правда, я затрудняюсь сказать. Если делать пал, то его необходимо делать обязательно подконтрольным. Но, к сожалению, на сегодняшний день у нас этот вопрос очень сильно хромает. Потому что те, кто эти палы делают в степях, они не задумываются о последствиях, а последствия бывают жуткие. Даже по 2016 году тот же самый Чернышевский район, если брать в качестве примера, вы прекрасно знаете, какое количество поголовья овец и крупного рогатого скота погибло у нас от степных пожаров (в целом от пожаров в 2016 году пострадало 15 животноводческих стоянок района – А.М.). А причина? Я склоняюсь к тому, что бездумно, безграмотно и бесконтрольно были попытки проведения палов. Вот мы сейчас были в Сретенском районе, возвращались оттуда и прямо за руку поймали местных жителей, которые эти палы организовывали: «Ребята, вы что делаете?» – «А мы оберегаем лес», – «Какой вы лес оберегаете? Вы вдвоём ходите по этой поляне». А огонь метра полтора высотой был, если не два.

Если на это решаться, необходимо обязательно схему проведения этих палов согласовывать с гослесслужбой, госпожнадзором, там комплекс мероприятий.

– Сейчас разрабатывается план социально-экономического развития до 2030 года. Как он соотносится с тем, что финансирование сельскохозяйственной отрасли сокращается второй год подряд?

– Я бы сказал, что такого большого, серьёзного сокращения не усматривается. Да, есть сокращения, на это не реагировать нельзя. Но какого-то значительного, ахового нет. Допустим, на этот год из федерального бюджета запланирована сумма в 451 миллион. По прошлому году мы из федерального бюджета получили 594 миллиона, но из этой суммы порядка 130 миллионов мы получили в конце года. И у нас есть надежда на то, что так же в конце этого года мы дополнительную сумму ещё получим. Но тут в определённой степени зависит и от пробивных способностей самого министерства и, безусловно, нашего правительства в лице губернатора, которая оказывает очень большую поддержку аграрному сектору. Спасибо надо правительству сказать, что оно для себя определяет приоритетным направлением аграрный сектор. У нас два добывающих министерства, будем так говорить – это минсельхоз и минтер. Это те, которые работают на самоокупаемости и что-то производят. И из этих двух министерств большее внимание уделяется минсельхозу, что приятно.

Хотелось бы, конечно, больше, но живём из того, что получаем. И слава богу, что это получаем. А вообще, я думаю, нам желательно было бы уходить, утрировано и условно, от всяческой поддержки. Совсем без неё, конечно, не обойтись, но чем меньше была бы наша зависимость, тем свободнее бы нам дышалось. А меньшей зависимости можно добиться только результативностью своего труда. Таких примеров по краю масса. Я объехал на сегодняшний день 13 аграрных районов из 28. Я увидел сельхозтоваропроизводителей, аграриев наших, которые ничего не просят, у которых есть всё. Ни кредиты не нужны, ни поддержка. Рады всегда встретить, рады пообщаться, поделиться своим опытом, рассказать, как они работают. На таких людей надо ориентироваться нам. А есть и кардинально другие примеры, но мы о них говорить не будем, потому что это грустно.

– В Кыринском районе несколько лет не могут побороть бруцеллёз среди крупного рогатого скота. Почему?

– Нельзя сказать, что они полностью не могут справиться, работы в этом направлении ведутся, вакцинирование проводится. Но в определённой степени, может, даже немалой, влияет то, что наше население укрывает свой скот. И укрывает, прежде всего, от учёта, от вакцинирования и, как следствие, укрывают от раннего возникновения заболевания. Только когда лечить уже поздно, они начинают хлопать крыльями, кричать: «Спасите, помогите». Думают, что им якобы придётся платить налоги за своё поголовье, укрывают, совершенно не думая о том, что это может привести к таким последствиям, как бруцеллёз.

Ведётся у нас в этом отношении разъяснительная работа, и по Кыринскому району у нас всего три населённых пункта, в которых ещё сохраняются эти очаги: это сельхозпредприятие «Луч» с бруцеллёзом лошадей, поселения Тарбальджейское и Верхне-Ульхунское, там крупный рогатый скот и лошади. Но это всё находится у нас под контролем, работа ведётся.

– А что насчёт бешенства в Александро-Заводском районе?

– На сегодняшний день можно констатировать, что ситуация под контролем полностью. Вакцинирование от бешенства, домашних животных в том числе, проводится в плановом режиме. Но беда та же самая. Когда наша ветеринарная служба объявляет о необходимости проведения прививочной кампании, не все идут на эти шаги. Кому-то жалко свою животинку, что больно сделают этим укольчиком, не просчитывая совершенно возможные недоразумения, которые возникнут от этого. Но по бешенству там всё нормально.

– Один миллион овец до 2025 года мы должны получить по поручению губернатора края. До какого уровня рассчитываете увеличить поголовье за время своего руководства?

– А вы знаете мой срок руководства?

– Нет.

– Вот и я не знаю. Сейчас что-нибудь не то скажу вам, меня завтра выгонят (смеётся). Конечно, мы рассчитываем работать долго и плодотворно. Но неважно, я буду, не я буду – задача поставлена, и задача правильная. Последователи наши придут, вместо нас, они подхватят этот флаг и понесут его дальше. Я думаю, что к 2025 году, общими усилиями – тут не от одного человека зависит, поймите правильно – добьёмся этого результата, тем более что нужно не так много приращивать. На сегодняшний день 489 тысяч у нас поголовье. В два раза прирастить за 8 лет… Можно и раньше это сделать, мы могли бы такой численности добиться в течение 2 лет. Но возникают проблемы, о которых мы говорили раньше – кормовая база и сбыт мяса. Тут важно не наломать дров, а сделать всё грамотно.