Про исторические дома в Полутовском квартале Читы интересно читать в энциклопедиях, прогуляться вокруг, подмечая старинную резьбу. Но что таят охраняемые законом памятники для жильцов? Мы побывали в доме на улице Журавлёва, 26 и выяснили, чем живут обитатели этого дома.
Городской квартал Читы, ограниченный улицами Журавлёва, Чайковского, Бутина и Ленина, называется Полутовским. Его застройку начал в XIX веке забайкальский купец Михаил Бутин и продолжили братья Дмитрий, Александр, Иван и Николай Полутовы. Дом на Журавлёва, 26 построен в 1910 году, сейчас — объект культурного наследия регионального значения.
Нас встретила Ксения. Она живет в этом доме с рождения. Сейчас она делит четырехкомнатную квартиру с родителями и двумя детьми.
Дом поделен на две половины. Мы начинаем экскурсию со второй — там живут соседи. В 10 часов утра они уже выпивают.
Ксения рассказала, что управляющей компании у дома нет. Все вопросы решают через администрацию, но чаще — через государственную службу по защите объектов культурного наследия Забайкальского края.
В этом крыле — две комнаты, их двери находятся напротив друг друга. Одну из них Ксения выкупила за 850 тысяч рублей, чтобы контролировать происходящее у выпивающих соседей. Два года назад они чуть не сожгли дом, бросив в квартире окурок.
Туалета и водопровода в комнате нет. Однако в дом проведено центральное отопление — этого когда-то добилась одна из жительниц дома, написав президенту страны Владимиру Путину.
Ксения рассказывает, что пыталась сдавать эту комнату, но квартиранты долго не выдерживали поведение соседа. Сама Ксения заходит сюда только с газовым баллончиком в руках.
Когда мы уходили, у соседа в комнате была открыта дверь, и 3–4 гостя попытались завязать с нами разговор. Однако Ксения успела рассказать, что день назад тут была стрельба, поэтому мы постарались уйти как можно быстрее.
С обратной стороны дома — вход на сторону семьи Ксении. Они ни с кем ее не делят, эта часть дома обнесена забором.
Дом этой семье достался в наследство. Дедушка Ксении — Михаил Александрович Кузьмин — был художником, он согласился переехать сюда, потому что ему понравились высокие потолки. Это жилье ему предложили, когда расселяли деревянные дома на месте нынешней гостиницы «Забайкалье».
По словам Ксении, раньше в подвале находилась кухня, а теперь подвал выкупил предприниматель.
— Александр Добрынин подвал переоформил в цоколь, теперь там нет жильцов. Это его собственность. Нам юристы говорят, что такого не должно быть, мы висим в воздухе без подвала. Он снес печку, убрал подпорку, и у нас три комнаты остались висеть в воздухе. Через суд мы заставили его хотя бы балки сделать, — рассказала женщина.
По данным сервиса «Контур.Фокус», на предпринимателя Александра Константиновича Добрынина зарегистрировано две компании в Чите: «Читаторгтехника» и «Читаторгоборудование».
С Александром Добрыниным мы поговорили по телефону. Он объяснил, что вместо печки он планировал установить камин. Также, по его словам, печь не была несущей конструкцией.
— Печь была на цокольном и на первом этажах, потом выходила на крышу. Ее как общедомовое имущество не должны были сносить без согласия жильцов. Когда мы стали делать камин, оказалось, что печки сверху нет, дымохода нет, жильцы его убрали. Ну, и экспертиза установила, что печь не влияла на несущую способность дома, — рассказал Добрынин.
Предприниматель сообщил, что на цокольном этаже располагался сервисный центр. Он арендовал это помещение с 70-х годов, а собственником стал около пяти лет назад.
— Я тогда пожалел: заплатил за подвал больше, чем в за помещение на третьем этаже торгового центра «Галерея». Когда государство было собственником помещения, мы платили взносы, а никто ничего не ремонтировал.
Александр Добрынин добавил, что не собирается подписывать охранные обязательства, пока дом капитально не отремонтируют:
— Дому больше двух эксплуатационных сроков. Для деревянного дома такой срок — 50 лет. Дом простоял уже больше ста. Там ни разу не делали капитальный ремонт.
По словам Добрынина, до него в цокольном этаже была пожарная служба — они туда въехали после того, как расселили жильцов с цокольных этажей.
У Ксении накопилось очень много документов, посвященных борьбе за дом или, может быть, вернее сказать — с домом. Основное, с чем не согласны жильцы, — это утверждение о том, что собственники сами должны содержать и ремонтировать дом-памятник.
Жители дома считают, что обязаны только содержать здание в надлежащем техническом состоянии — следить, чтобы охраняемый памятник не сгорел, белить потолки. Однако ремонтировать его снаружи, по их мнению, они не обязаны.
Во время приватизации охраняемого дома-памятника собственники обязаны подписать охранные обязательства. В них, в частности, говорится, что проводить реставрацию можно только, взяв специальное разрешение, ремонтировать его за свой счет.
К охранным обязательством в 2010 году прилагался акт о техническом состоянии дома на Журавлёва, 26. В нем указано, что штукатурка на фасаде дома потрескалась, кирпичная кладка местами повреждена, металлическое покрытие крыши с протечками, в одном помещении на перекрытиях дома также отмечены следы протечек.
Однако в государственной службе по охране объектов культурного наследия сообщили, что федеральный закон неумолим — он называется «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» и действует с 2002 года:
«Собственник жилого помещения, являющегося объектом культурного наследия, включенным в реестр, или частью такого объекта, обязан выполнять требования к сохранению объекта культурного наследия в части, предусматривающей обеспечение поддержания объекта культурного наследия или части объекта культурного наследия в надлежащем техническом состоянии без ухудшения физического состояния и изменения предмета охраны объекта культурного наследия».
«Замкнутый круг: власти не хотят ремонтировать дом, мы не можем»
Про капитальный ремонт в законе есть такой пункт:
«Обязательства собственников жилых помещений, приватизированных гражданами в домах, требовавших капитального ремонта, по выполнению требований к сохранению объекта культурного наследия определяются с учетом обязанности бывшего наймодателя соответствующего жилого помещения производить капитальный ремонт дома в соответствии с нормами жилищного законодательства».
Собственники дома на Журавлева утверждают, что капитального ремонта у них никогда не было. Однако добиться его они не могут. Всё, что им остается, — поддерживать состояние здания.
Один из конфликтов, произошедший между жильцами и службой по защите памятников, — установка пластиковых окон взамен деревянных.
Ксения объяснила, что сделала это, потому что запасная рама упала внутрь комнаты. По закону для подобных изменений нужно было взять разрешение, согласовать техническое задание и заплатить около 10 тысяч рублей. Поэтому жительница дома сделала всё без согласования, в итоге в 2014 году суд постановил вернуть деревянные рамы с восстановлением исторической расстекловки, установить историческую фурнитуру.
Собственники делать этого не стали. Но, как пояснили в службе защиты памятников, даже если была отсрочка исполнения этого решения, отменить его не смогут. В крайнем случае служба подаст новый иск — до тех пор, как окна не поменяют.
История только одного дома из Полутовского квартала наглядно показывает, что их жители попали в ловушку. Закон охраняет здания, но из-за этого они становятся врагами для жильцов: дорогими из-за дополнительных экспертиз и разрешений, причиной головной боли из-за невозможности что-либо самостоятельно изменить.
«В Москве хрущевки сносят, а у нас за деревяшки разваленные держатся. В жизни в доме-памятнике — одни минусы: ни продать, ни ремонт сделать»