Екатерина Щербакова: Оппозиционности у КПРФ достаточно

Борясь с враждебными вихрями и завихрениями политики губернатора Константина Ильковского, члены забайкальского отделения КПРФ на днях отправили в Кремль 15 тысяч собранных по краю подписей за его отставку. Для региона-миллионника это, конечно, не показатель глобально-всеобщего недовольства, не тот уровень, на который Путин обратил бы внимание. Но как знать – непредсказуемости нашему президенту в последнее время не занимать. И пока он погружался в пучины Чёрного моря и разглядывал там амфоры, мы поговорили с депутатом читинской думы от КПРФ Екатериной Щербаковой – о коммунизме, проблемах Забайкалья, ну и об Ильковском, разумеется.

– Расскажите о вашем знакомстве с коммунистическими идеями. В чём, по-вашему, их актуальность и существуют ли перспективы их реализации в настоящее время?

– Родилась я до 1990 года, поэтому когда росла, думала, что стану пионеркой, потом комсомолкой, были такие представления. Помню, ещё в 1993 году в первый класс пошла в форме, а через год сказали – не надо, приходите, в чём хотите. То есть это было первое такое непонимание ситуации. Росла я в Читинском районе, училась в школе в Смоленке и в период 7 или 8 класса, могу сказать, что мы фактически не учились – приходили на занятия, а нам говорили: «Извините, у нас сегодня забастовка» или «У нас голодовка». Я это запомнила, потому что расстояние до школы от посёлка, где я жила, составляло 15 километров. Постоянно были эти перебои с транспортом, для нас, ребятишек, это было нормально идти всё это расстояние круглый год, потому что не было транспорта. В какой-то момент появилось понимание, а точнее непонимание того, что как это: я родилась в такой великой стране и здесь люди не получают зарплату? Забастовки, голодовки – как это может быть?

В 9 классе, кажется, нас пригласили в местное отделение КПРФ, рассказали, что при газете «Коммунист Забайкалья» есть кружок журналистики, в тот момент у меня было желание пойти по этой стезе. Также рассказали о существовании организации «Союз коммунистической молодёжи Забайкалья». Тогда я не видела вообще никаких других молодёжных организаций, поэтому стала интересоваться, приезжать в город, впервые побывала в тогда ещё областном комитете КПРФ. Мне понравились люди, понравились идеи, в современный комсомол я вступила в 2001 году, в 2003 – в партию. Я понимала, что здесь простые люди, которые отстаивают свои права и стремятся к тому, чтобы изменить ситуацию к лучшему.

– А можно ли при существующих условиях в принципе вернуться к централизованной плановой экономике советского образца?

– Считаю, что если наше государство вернётся к плановой экономике, то это повлечёт рост благосостояния граждан и индустриальный рывок. Ведь любая семья планирует свои расходы, составляет какой-то план, так же должно быть и в государстве. В 1990-е мы ожидали, что рынок всё урегулирует. Так получилось, что мы превратились в капиталистическое государство слишком резко, причём вышло, что Россия очень сильно отстала от других капстран, мы за ними не поспеваем, и что сейчас происходит в стране, никто точно определить не может. Чувствуется какой-то хаос. Но с другой стороны, у нас же есть 70-летний опыт советской России, которая из аграрной отсталой страны превратились в одну из самых могущественных держав в мире. По уровню образования, по развитию науки. И сейчас в Европе этот наш опыт перенимают, я имею в виду опыт в образовании, а мы взяли у них ЕГЭ, от которого они уже постепенно отказываются. Зачем? Поэтому считаю, что надо возвращаться к плановой экономике, необходима модернизация рыночных отношений, смена общего курса и новые приоритеты.

Думаю, советскую систему возродить возможно. Главное, о чём говорили и говорят коммунисты, это то, что в СССР все природные богатства принадлежали народу и находились в государственной собственности. Электроснабжение, дороги, прочие основные отрасли – всё это было под контролем государства. У нас были бесплатная медицина и образование, но это же не значит, что они не оплачивались, что здания учреждений никто не содержал, рабочим и персоналу никто не платил. За это и платило государство. Теперь этими зданиями владеют олигархи и банкиры – в стране кризис, растут тарифы и цены на продукты, простые люди с каждым годом беднеют, реальная и номинальная зарплата очень сильно отличаются. При этом богатые люди становятся ещё богаче, мы можем по нашему губернатору это видеть, чтобы далеко не ходить. За последние годы разница между богатыми и бедными выросла ещё больше.

– Как вы относитесь к критике, обвиняющей советский режим в идеологическом закрепощении, тоталитаризме, в том, что этот режим затормозил развитие страны и поэтому ей сейчас так тяжело в экономическом плане? Есть ли здравое зерно в этой критике?

– Мы уже почти 25 лет живём в постсоветском пространстве и всё это время можно слышать о том, что если бы не советский режим, то мы бы сейчас были развитой страной, пройдёт время и вы увидите, что мы движемся в правильном направлении и так далее. Интересно, а сколько должно времени пройти? Мы почти 25 лет живём в капиталистической России. А если сравнить, что было сделано за первые 8 лет правления Сталина? Владимир Путин пришёл в 2000 году – какие коренные изменения произошли в стране, в обороне, в медицине, в образовании, просто в жизни населения? Сколько ещё надо ждать? Я подозреваю, что либералы и через 100 лет будут ругать СССР. При том, что все крупные электростанции, большинство дорог, зданий культуры, школ, детсадов, которые сейчас функционируют, были построены в советский период. До революции в стране была вопиющая безграмотность, а к началу войны все уже умели читать и писать. А сейчас у нас много сёл, в том числе и в Забайкальском крае, где ребятишки вообще не учатся. Образование становится недоступным, то же с развитием сельской инфраструктуры. Чтобы человеку было комфортно здесь, чтобы он не стремился куда-то уехать. Мы говорим об оттоке населения, но не делаем ничего, чтобы человек чувствовал себя здесь комфортно, не испытывал трудностей.

– От людей и некоторых объединений левого толка часто можно услышать, что КПРФ сегодня превратилась в подконтрольную прокремлёвскую партию и никакой «оппозиционности» давно уже не несёт. Что бы вы ответили на это?

– Не могу судить о всей партии, но о краевом отделении скажу, что последние годы у нас выдались достаточно протестными. Вплоть до того, что нам запрещают пикеты проводить. Когда мы планировали провести ряд пикетов по городу по сбору подписей за отставку Ильковского, нам ведь запретили это делать. Пришло непонятное и запутанное уведомление из прокуратуры. Я считаю, что протестных действий у нас достаточно, и наши депутаты в этом плане очень ярко выступают, и в СМИ публикуемся, проводим очень много встреч с людьми, рабочими коллективами.

– Имеют ли проводимые вами акции положительный эффект и есть ли какие-то реальные улучшения?

– Взять поликлинику на ГРЭСе, которую хотели закрыть, несмотря на заверения министра здравоохранения Михаила Лазуткина об обратном. Людей действительно собирали и говорили о том, что учреждение будет закрыто. Другое дело, что здесь проявили характер и сами жители, которые не стали ждать, когда поликлинику закроют и их вынудят ехать за медпомощью на КСК. Они стали действовать, собирать подписи, обращаться во все инстанции, в том числе и в КПРФ, а мы уже делали депутатские запросы. В итоге, поликлиника сохранена.

То же самое я могу сказать по точечной застройке. Есть участок на улице Богомягкова в районе «Маркета», где хотели вырубить деревья и построить новое здание. И когда люди не стали дожидаться строительства, а также начали обращаться во все инстанции, в том числе и к нам, то этот участок успешно отстояли.

На одном нашем митинге выступила медсестра из больницы Дарасуна, которая говорила о том, что в учреждении не хватает медикаментов, давно не было ремонта, несмотря на слова министра о том, что всё в порядке. В итоге, он сам побывал в этой больнице. И сейчас, насколько я знаю, там проведён ремонт. Или взять ситуацию по ветеранским льготам. Если бы Верховный суд РФ полностью поддержал то, что планировал губернатор, если бы не единение граждан и не обращения КПРФ в том числе, то льгот бы лишили всех. Но мы смогли хотя бы частично отстоять права людей, оставив льготы ветеранам труда. Есть и частные случаи, есть вопросы, которые могут решаться на уровне сельских поселений, где наши депутаты активно действуют. Взять, например, проблемы с водокачкой или где-то удалось заасфальтировать участок дороги. Вопрос, быть может, и не глобален для целого края, но для живущих там людей это очень важно, это жизненно необходимо.

– Ваша позиция по отношению к мероприятиям, инициируемым правительством: Студенческая весна стран Шанхайской организации сотрудничества, кинофестиваль, шахматный чемпионат, «Зарница» и прочие?

– Если судить о них, как об имиджевых мероприятиях, которые должны привлечь к нам инвестиции, привлечь больше людей, внимания – мы ведь всего этого не видим. Кинофестиваль проходит уже пятый год, должны же быть какие-то изменения. А сколько денег потратили на Студвесну? Прошло полтора года, а каких-то значительных перемен нет. Бюджет после ШОСа до сих пор не оправился. Что касается «Зарницы», то судя по программе, это мероприятие для тех людей, которые по идее уже должны были пройти службу в армии, несмотря на изначальный замысел этой игры – подготовка к армии. Из советского периода взяли хорошую идею и сделали из этого шоу. Хорошо, пусть будет шоу, но не за краевые же деньги!

К нам недавно приходили социальные работники, которым зарплата должна выплачиваться 10 числа, а они её не получили до сих пор, им сказали ждать до конца месяца. Вот как объяснить этим людям, у которых и без того небольшая зарплата, что, мол, извините, у нас тут шоу идёт. Люди уже не реагируют на эти праздники, я знаю, что у многих рабочих все эти мероприятия вызывают только отторжение и непонимание.

Когда я вышла на пикет во время шахматного турнира поддержать многодетных матерей, у некоторых прохожих была такая позиция: вот, мол, смотрите, там для детей мероприятие проводится, а вы им настроение портите. Но я точно могу сказать, что мимо меня ни одного ребёнка не прошло, зато я видела очень много чиновников. Вот они там были, а дети, наверное, где-то готовились к турниру. То есть я что хочу сказать – часто на таких торжественных мероприятиях, на церемониях всегда много чиновников, а простые люди во всём этом не участвуют.

Хотелось бы, чтобы людей не злили этими концертами, когда у них нет зарплаты, когда детей не на что покормить. Зрелищами ведь их не накормишь.

– Отношение к губернатору, насколько можно понять, у вас резко отрицательное?

– Думаю, для него было бы правильным и честным по отношению к своим избирателям оставить этот пост. Вообще, я не понимаю логику нашего губернатора. У него почему-то что ни высказывание, то… не знаю, провокация, что ли. Я вспоминаю, когда учителя вышли на забастовку, а губернатор сказал, что невыплата зарплаты – это не повод не выходить на работу. Я не знаю, это у него такая позиция или ему кто-то установку такую дал, чтобы он людей злил.

И потом, знаете, есть же какой-то срок у обещаний. Ведь сколько он всего обещал, вплоть до газа? Как можно так откровенно, улыбаясь людям, вводить их в заблуждение, в лучшем случае, а в худшем – просто смеяться над ними? И почему-то никто с него не спрашивает. Я просто этого не понимаю. И многие люди не понимают.

– В сопроводительном письме к Путину было сказано, что подписей за отставку губернатора могло быть гораздо больше, если бы не преследование организаторов сбора подписей с угрозами увольнения и боязнь самих забайкальцев остаться без работы.

– Да, но не только из-за этого. Мы часто сталкивались с разочарованием у читинцев, которые видят, что губернатора следовало бы наказать за те или иные действия, но ничего не происходит. Он что-то незаконно строит, а ему разрешают. Много встречали молодых людей в возрасте около 30 лет, которые говорили, что уже собрали чемоданы. У них настроение такое – «мы не видим никаких улучшений, мы не верим, что здесь можно что-то изменить».

В населённых пунктах чем дальше от Читы, тем чаще встречается боязнь людей потерять работу. Во-первых, там сложнее с трудоустройством, и люди за работу держатся. И там, естественно, все знают, кто где работает, кто распространяет подписные листы, и кто что подписал. Да, были проблемы, про которые мы на сайте писали, мы выезжали и эти проблемы решали.

В городе всё вышло не совсем так, как планировалось. Мы планировали сбор подписей на нескольких пикетах в районах города. Многие люди ведь не могут приехать на ту же площадь Революции. Но нам не разрешили, хотя я думаю, что если бы у нас было больше точек сбора – в Северном, на КСК – подписей было бы значительно больше. Отрадно то, что многие люди, которые в партии не состоят, просили подписные листы и собирали подписи. Был отклик. Даже сейчас, когда подписи уже отправлены, звонят люди, говорят, что не знали о сборе, что подписали бы.

Хорошо, что растёт понимание того, что, прежде всего, нужно самим проявлять инициативу. Если каждый хоть понемногу сделает хоть что-нибудь для решения проблем города или края, только тогда ситуация начнёт изменяться в лучшую сторону.

– Кого бы хотели видеть на посту губернатора? Какими он должен обладать качествами?

– Я считаю, что это должен быть человек, который знает наш регион, который вырос и живёт здесь, у которого здесь семья. Я знаю, что губернатор, бывает, путает и названия населённых пунктов, и речек. Он временный здесь человек. От партии мы предлагали уже на этот пост кандидатуру Николая Мерзликина, и я думаю, что это человек, который открыто говорит о проблемах в крае. У него очень много предложений, которые, к сожалению, не всегда получают поддержку, но есть и доверие населения. Это одна из кандидатур, которая более была бы благоприятна для забайкальцев.

– Как и когда появилась идея пойти на выборы в городскую думу? Надеялись ли на победу?

– У меня был период очень активной работы в партии до 2008 года, на тот момент уже были планы заняться депутатской деятельностью, к этому всё шло. Но ведь женщине важно состояться не только в профессии, но и как супруге и матери. На какой-то период я вышла из политической жизни, вышла замуж, посвятила время воспитанию детей. Включилась в общественную деятельность уже в 2013 году, когда вышла работать пресс-секретарём в Общественную палату.

Со стороны горкома было предложение выдвинуть меня, я согласилась незадолго до регистрации кандидатов. Сказать, что я как-то к этому готовилась, думаю, нельзя. Дело ещё в том, что Амурский округ, от которого я баллотировалась, был совершенно мне не знаком. Уверенности в том, что я пройду в думу, не было. Но сначала изучила район, его проблемы, стала встречаться с избирателями, мы знакомились и общались. Положительным моментом в своей предвыборной деятельности я считаю то, что с жителями района мы уже на этом этапе начали решать какие-то проблемы: через депутатские запросы, через привлечение общественных организаций. Я говорила людям, что я не предприниматель, у меня нет ресурсов, чтобы быстро решить какие-то проблемы. Но в итоге люди оказали мне доверие. Прошёл уже год, мы работаем. Не всё, конечно, получается, но я стараюсь доверие людей оправдать.

– С какими трудностями приходится сталкиваться в общении с коллегами? Какие законопроекты, предложенные вами, нашли поддержку в думе?

– Отношения с депутатами нормальные, рабочие. Депутатская деятельность была для меня внове и первая трудность, с которой я столкнулась – это огромный документооборот. По регламенту эти документы для ознакомления выдавали за три дня до заседания. Я знаю, что в новом регламенте гордумы этот срок сократили до двух дней. Может, для других депутатов это и легко столько документов обработать, изучить, согласовать с юристами, экономистами, но часто этого не успеваешь. Я несколько раз вносила предложения по изменению регламента. К сожалению, поддержки я не нашла.

Также мной был внесён законопроект по депутатским запросам. От одного из депутатов я услышала мнение, что, дескать, зачем вообще писать запросы. Я спрашиваю: «А как вы решаете проблемы с населением?» Он ответил, что просто приходит и договаривается где и с кем надо. Может, это и хорошо, что у кого-то есть такие возможности, но если мы говорим о депутатской работе, то есть юридически, вопросы нужно решать через официальный запрос, а не так, что пришёл и решил.

Потом был законопроект о внесении изменений порядка организации публичных слушаний по вопросам градостроительства. Направлен он был на защиту жильцов многоквартирных домов. Часто мы в Чите сталкиваемся с тем, что был у жильцов, скажем, небольшой скверик, несколько деревьев, которые садили сами же жители лет 20-30 назад. Но в один прекрасный момент приходит кто-нибудь и вырывает котлован – здесь будет новый дом. Который к тому же может разрушать фундамент близстоящих домов.

– Есть ли вообще в думе оппозиция или все «работают в команде»?

– Какая может оппозиция, если большинство депутатов – из «Единой России». Что касается «работы в команде» и позиции депутатов вообще, то приведу пример. У нас есть комиссия по этике. Есть вещи, которые порочат честь депутата, и есть депутат, который эти вещи совершил. Причём всё это доказано, даже суд был. И никакой реакции со стороны думы и со стороны этой комиссии нет до сих пор. При этом другие депутаты, и я в том числе, на эту комиссию попали. Лично у меня возникло желание на некоторых членов этой комиссии самой написать заявление в эту же самую комиссию. Но какой смысл? Один из депутатов говорил, что мы семья, что мы должны держаться друг за друга – мне лично это непонятно. Прежде всего мы представляем не личные интересы, а интересы горожан, даже и тех, которые за нас не голосовали.

– Как относитесь к аккредитации для журналистов, которую впервые за все созывы гордумы ввёл глава Читы Анатолий Михалёв в этом году?

– За что я и попала на комиссию по этике, так это по вопросу, как раз и связанному с аккредитацией. У нас есть закон о СМИ, зачем вводить дополнительные усложняющие положения? У нас получается, что решение об аккредитации того или иного журналиста принимает Анатолий Михалёв. Говорили про поправку, наверное, её уже внесли, что сначала решение принимает комиссия, а потом Анатолий Дмитриевич просто подписывает это решение. Но совершенно непонятно, кто в эту комиссию войдёт. В комиссии по этике, например, работают люди, которых самих туда приглашать надо. И как я уже говорила, депутаты представляют не себя лично, а население, у них не должно быть секретов от своих избирателей. Это совершенно ненужный механизм, и то, что у одних журналистов будет якобы больше возможностей, чем у других, ничего не изменит. Город ведь небольшой, у нас все друг друга знают.

– Какие ближайшие мероприятия КПРФ планирует провести по городу и краю?

– По краю сейчас активно идёт избирательная кампания. Много сейчас идей и программ по патриотическому воспитанию, продолжаем «Знамя победы», плотно работаем с организацией «Дети войны». Планируется проведение нескольких акций, в частности, всероссийской акции протеста против ухудшения социально-экономического положения в крае, которая пройдёт 29 августа. Эта акция состоится в большинстве городов России, у нас она запланирована была ещё весной. Насчёт пикетов против «Зарницы» пока точно не скажу, сколько их будет, время, место и так далее.

– А как вы относитесь к митингу против передачи земель, заявленному на 30 августа?

– Мы приглашали инициаторов этого митинга присоединиться к нашей акции 29 августа, но они отказались. Я, честно говоря, даже и не знаю, кто у них официально организатор, потому что те организаторы, которые проводили акцию 23 июля, сказали, что ничего проводить не будут. Но информация идёт, что этот митинг будет. Мы уже сталкивались с подобной ситуацией в апреле. Были активисты, которые хотели провести свой митинг 11 апреля, даже не помню против чего. Мы своё мероприятие запланировали на 4 апреля. И по улицам ходили люди, агитировали, чтобы читинцы на 4 апреля не приходили, а шли на их митинг. Из-за этого мы, может, часть людей и потеряли. В итоге оказалось, что на их митинг не было даже заявки. То есть инициаторы заранее знали, что заявку подавать не будут. Выходит, это была какая-то провокация.

Об акции КПРФ 29 августа было известно ещё с весны, на сайте центрального комитета партии были опубликованы лозунги. И здесь как будто специально появляется эта акция 30 августа – вечером последнего летнего выходного дня. Лично я готова и 30 августа, если соберутся люди, прийти и поддержать их. Как было с переводом времени, когда я была готова поддержать любую партию, любую группу, которая выступала бы за возврат времени. И здесь ведь тоже вопрос наболевший. Понятно, что мы против этой долгосрочной аренды и как партия, и просто как жители Забайкалья. Но ближе к акции, думаю, станет известно, подана ли у них заявка. Эту акцию я лично готова поддержать.

– Как вы относитесь к интернет-проекту «Селфи с Лениным», поддержанного Геннадием Зюгановым?

Хотелось бы, во-первых, применять наше слово вместо «селфи» – автопортрет. Я положительно отношусь к тому, что люди интересуются этим человеком, фотографируются. Сегодня молодые люди знают в основном только то, что этому человеку есть памятник, есть названные его именем улицы, а кто это такой, что это за личность, не знают. Я считаю, что это человек, сыгравший огромную роль в развитии нашей страны. Региональное отделение, горком КПРФ поддержит эту инициативу, как стимул к изучению личности Ленина и, в конечном итоге, истории нашей страны.

– Расскажите о вашем хобби, о семье? Поддерживает ли она ваши взгляды?

– Занималась раньше и сейчас занимаюсь, хоть и реже, цифровым скрапбукингом – это художественное оформление, дизайн альбомов, календарей, фотографий с применением фотошопа. Но так как у меня двое маленьких детей, всё-таки стараюсь больше времени проводить с ними, изучаю различные методики воспитания. У нас дома очень много поделок, коллекций. Считаю, что развитием ребёнка можно заниматься, применяя любые материалы. Семья мои взгляды разделяет, мой муж также является членом КПРФ и помогает в работе.