Пир во время голодовок - в обзоре событий недели

Неделя для простых читинцев запомнилась новым тарифом в маршрутных такси. Теперь поездка стоит 25 рублей, что почти рекорд для регионов Сибири. Столь «мелкое» социальное событие, правда, осталось не особо замеченным в череде фестивалей и форумов. Улетели в Москву артисты, погостившие во время Забайкальского кинофестиваля не только в Чите и нескольких районах края, но и денёк в Маньчжурии. Был и межрайонный форум активных граждан в Нерчинске, где обсуждали народные инициативы. Главная же «народная инициатива» случилась в Вершино-Дарасунском Тунгокоченского района, где около 50 уволенных с рудника шахтёров объявили голодовку из-за невыплат.

В Забайкалье с 18 сентября начался отопительный сезон. Гладко опять не вышло: запасы угля не обеспечили власти четырёх районов, в Улётовском и вовсе школы, сады, больницы, библиотеки, клубы и ФАПы на какое-то время остались без тепла из-за долгов за топливо с 2016 года, введён режим ЧС. Чтобы включить батареи руководство района заняло 60 тонн угля, благодаря чему удалось обогреть социальные объекты. Ранее о срыве отопительного сезона заявляли коммунисты. Однако не надо быть коммунистом, чтобы делать такие заявления, ведь долги в сфере ЖКХ в Забайкалье осенью превысили 5,6 миллиарда рублей, а, значит, проблемы во время отопительного сезона будут.

Был на неделе и ещё один голодающий - активист Николай Лиханов, который в течение нескольких дней приходил к зданию правительства региона на Чайковского, 8, как на работу - стоял у парадного входа с утра примерно до 19.00-20.00, после чего шёл домой спать. Неизвестно, питался ли он чем-то вдали от администрации, но во время акции целыми днями пил только воду. В его планах было поставить палатку, но выяснилось, что уже холодно. Власти края на активиста внимания не обращали и он прекратил начатое.

Учителя в Забайкалье, в отличие от шахтёров, пока массово не возмущаются, может оттого, что недоедать они уже привыкли. На неделе всплыли очередные факты задержки зарплаты педагогам - авансы не получили, в первую очередь, те работники школ, где заблокированы счета.

Кто про что, а я про авансы учителям. Как-то постепенно это из разряда нонсенса перешло в обыденность: раньше власти края работали на предупреждение. Теперь тихонечко заканчивается сентябрь, а нет ни обещаний краевого минобра, ни заверений вице-премьера, отвечающего за социальный блок, ни заявлений губернатора. Вот в пятницу появилась новость о том, что если у школ заблокированы счета, то выплаты начнутся в октябре, и появилась она не по инициативе чиновников от образования и финансов. Это учителя школ сразу нескольких районов, перед глазами которых живой пример голодовки шахтёров в Вершино-Дарасунском, стали негромко, но настойчиво говорить о том, что сентябрь заканчивается.

Теперь представьте, что вы англичанка Марь-Иванна. Или географичка. И вы больше месяца живёте без денег - у вашей школы заблокирован счёт. Вы могли бы начать брать продукты в продуктовом у дома в долг, но вы же учитель. Вы могли бы встать на трассе с ведром свежевыкопанной картошки, но вы же учитель. Вы могли ходить на работу в одной и той же юбке и без маникюра, но вы же учитель. У вас прохудились осенние ботинки, а в туфлях уже холодно. Теперь представьте, что вы мать-одиночка. И у вас дети, ну, например, двое...

Теоретически губернатор края с учётом школьного прошлого должна живо это воображать. Практически проблемы негров шерифа не волнуют, шериф ездит по не самым популярным федеральным каналам и рассказывает про то, что он «не даёт невыполнимых обещаний, а если даёт, то, безусловно, стремится к тому, чтобы они были полностью исполнены».

Известный забайкальский общественник Николай Лиханов в дни VI Забайкальского кинофестиваля устроил около правительства края голодовку. Требования у прошедшего огонь, воду и психиатрические притеснения врачей Лиханова были масштабными - требовалось произвести тотальную чистку в органах власти и устроить референдум по превращению и без того собранного из Читинской области и Агинского округа Забайкальского края в Забайкальскую республику.

Голодовка закончилась признанием её бесполезности - к активисту умудрённые опытом столкновений с Лихановым чиновники предпочли не лезть. К тому же ночами вроде как холодно, и Лиханов ходил ночевать домой. Хотя, думается мне, полипропиленовый коврик и обычный спальник могли добавить акции настойчивости и привлечь гораздо большее внимание - всё же около правительства края на голой земле не ночуют даже бомжи.

Глядя на то, как исполнительная власть кластерами, скрепами и территориями опережающего развития тянет нас в светлое будущее и как активист Николай Лиханов протестует против используемых при этом методов, мне всё время кажется, что все мы в этом процессе немного растеряны. Такое впечатление, что нам чего-то не хватает - уверенности, что ли. Стержня какого-то, может. Здравого смысла. Знаний. Сострадания. Умения сопереживать. И вот обычного полипропиленового коврика и спальника, без которых даже акции против властей превращаются в клоунаду.

У нас в Забайкалье в последнее время принято говорить о положительном имидже региона. Считается, что такие разговоры, будь они сто раз необъективны, лучше отражения реальной картины происходящего потому, что инвесторов в регион завести сложно, а, почитав новости, они тоскливыми караванами уходят подальше от границ региона. Мол, АУЕ, грабежи, острые на язык журналисты, готовое на всяческие протесты население (причём часто одно преподносится следствием другого, а не экономической ситуации в стране и крае). Страшно инвесторам.

И, судя по всему, уже с доброе десятилетие, пытаясь догнать этот караван богатых и перспективных, власти Забайкалья как замученный конь мчат за весьма туманными возможностями и пытаются развернуть кого-то из каравана любой ценой. И заходящие в регион это знают.

«У нас было три голевых: мест, где нас, возвращавшихся со смены, раздевали. Встаёшь на табуреточку, тебя осматривают, не выносишь ли золото».

«Сделали план, а получили в разы меньше. На просьбы объяснить, как начисляется зарплата, нам предлагали уволиться. Иногда говорили, что коэффициент понизили, потому что у директора было плохое настроение».

«Получала 9 тысяч рублей в месяц, хотя должна была, конечно, больше. Не понимала, как зарплата начисляется. Каждый из нас в душе был недоволен, но молчал, потому что работать здесь больше негде, а у нас семьи, кредиты».

Всё это происходило задолго до того, как бывшие работники рудника по добыче золота в Вершино-Дарасунском Тунгокоченского района, которым руководство предприятия «Южуралзолото» показало фигу по поводу выплат после их сокращения в июле и августе, объявили голодовку. Длилось не один месяц. Люди жили так годами.

Почему власти района и края предпочитали не замечать унижения их земляков – загадка не из простых. Однако после того, как в мае к отказавшимся выходить на поверхность шахтёрам на предприятие слетелись и губернатор, и представитель президента в Сибирском федеральном округе, отказ от причитающихся людям выплат – это фига не только работникам, а в первую очередь тем, кто обещал наконец-то разобраться в ситуации. Долго мы ещё будем танцевать с бубнами вокруг каждого, кто решит развивать свой бизнес в крае, и даже не пытаться спросить у него, почему во время танца он то руку норовит выкрутить, то голову откусить?

Коммунист Сергей Сутурин на очередной сессии краевого законодательного собрания внезапно осознал, что реконструкция дороги на Арахлей стоит целый миллиард. И возмутился:

«На устойчивое развитие сельских территорий мы мизерные суммы направляем — 33,4 миллиона рублей, на первоочередные цели нет средств, дефицит бюджета увеличиваем за счёт кредитов комммерческих. Дорожный фонд используем очень вольно. На дорогу до Беклемишево свыше миллиарда рублей тратим. Может эти средства пустим на неотложные цели?»

Вообще, инженеру путей сообщения по эксплуатации железных дорог Сергею Сутурину должно быть известно, что новая дорога - это не печки-лавочки. Должно быть известно, сколько стоят дороги и какое значение они имеют. Но популизм взял верх над знанием.

Есть такой знаменитый, набивший оскомину довод теоретиков, видящих большие затраты на организацию 9 Мая или Дня города, на реконструкцию площади или обустройство дворов. Дословно довод этих всезнающих ребят звучит так: «Лучше бы детский сад построили». Синдром этого мифического детского сада давно и болезненно беспокоит земляков, даже тех, кто не имеет к детским садам никакого отношения в принципе. Но, боже, это так красиво и гуманно - в любой непонятной ситуации думать о детях. Как Остап Бендер, призывавший мещан Старгорода помнить о беспризорных детях, остающихся без призора.

Сами дети, расскажи им о том, на что иногда тратят деньги взрослые, несомненно сказали бы что-то в духе «Лучше бы на эти деньги мороженое купили». Но нужна дорога.

Помнит ли почтеннейший Сергей Васильевич, что сама Сибирь начиналась с дороги, с тракта. По сути, мы и сегодня в Сибири нанизаны на реки, дороги и тракты, не особенно интенсивно обживая территории от них удалённые. Нет дороги - нет жизни. Да что там, Чита до сих пор живёт дорогой и по назначению является транспортным узлом и военным форпостом приграничья - не более того. Если вы помните, Нерчинск, Сретенск и Кяхта, оставшиеся в начале ХХ века в стороне от дороги, быстро уступили в темпах развития Чите.

Сейчас региону нужна новая дорога к Арахлею, потому что старая - она стара, и на ней

регулярно гибнут люди. А это как раз тот путь, по которому на Ивано-Арахлейские озёра везут почти всех гостей Читы.

Помнит ли уважаемый Сергей Васильевич, что дорога строится не на его личные, не на партийные средства, и даже не на деньги Читинского района. Дорогу строит дорожный фонд края, деньги из которого нельзя пустить ни на латание дыр в сёлах, ни на уборочную кампанию, ни на новые детские сады. И не приведи господи, чтобы вдруг такое вольное обращение с фондами стало возможным. Не будет ни дорог, ни сёл, ни отопительного сезона, ни того самого детского сада, о котором грезят все, кто любит в мечтах перераспределять целевые средства.

Подполковника полиции Дмитрия Неделькина задержали его коллеги. Начальник оперативно-розыскной части собственной безопасности УМВД России по региону подозревается в продаже ранее изъятых айфонов на общую сумму около 2 миллионов рублей.

Это тот самый Неделькин, который в 2008 году получил награду от начальника регионального УВД как один из лучших сотрудников. Это тот самый Неделькин, которому в 2015 году было «неприятно признавать, что нарушения закона по-прежнему имеют место быть в полиции». Это тот самый Неделькин, который заявлял о «бескомпромиссной позиции полиции по чистке своих рядов». Подполковник активно выслеживал недобросовестных коллег, а теперь пришли и за ним самим. Также задержан один из его подчинённых.

Этот арест действительно показывает ту самую бескомпромиссность, о которой говорил подполковник. Показывает, как должна работать эта система – без поблажек даже к своим участникам. Вина Неделькина ещё не доказана в суде, но уже сам факт обысков и задержание говорят о том, что из охотника можно в считанные секунды превратиться в цель. То ли из-за собственной бесчестности, то ли по чьей-то недоброй задумке. Какова причина именно здесь, пока не берусь предполагать, но если Дмитрий Неделькин говорит перед камерой, что ему стыдно, стало быть, есть за что.